Бурлеск в Петербурге переживает новый виток популярности. По вечерам в городские кабаре приходят десятки зрительниц. А артистки сами шьют костюмы, придумывают номера и выступают.
Кто-то приходит на бурлеск, чтобы отвлечься, кто-то — чтобы увидеть женское тело вне привычных рамок, а кто-то просто ищет яркости и богемности в привычных буднях.
«Бумага» сама сходила на шоу и пообщалась с танцовщицами. Читайте, как меняется бурлеск и почему этот жанр по-прежнему остается пространством свободы.
Обновление: после публикации в текст были внесены незначительные изменения по просьбе героев материала и из соображений безопасности.
На лавочке у кабаре в центре Петербурга сидят двое мужчин. Они прислонили к стене чехол с гитарой, пьют пиво и обсуждают личную жизнь. «Я уже два года женат. И только сейчас понял, что мы уже как бы семья», — рассуждает один из них.
Дверь рядом распахнута. Если заглянуть внутрь, то первое, что можно заметить, — девушку в парике и в боди, оголяющем бедра. Она снует по лестнице со стопкой платьев, украшенных стразами и перьями.
Дальше по лестнице — небольшой зал с десятком столов, покрытых темной бархатной тканью. Пахнет женским парфюмом. На стене — репродукция сцены из библейского сюжета о Адаме и Еве: с обнаженными мужчиной и женщиной у древа, рядом с ними — змей, протягивающий плод.
В красном неоновом свете за столы рассаживаются около 50 человек. В основном это компании зрительниц лет 25–35. Их губы накрашены красной помадой, они одеты в вечерние платья и меха. Лишь несколько пришли вместе со спутниками, которые складывают руки на груди при виде ведущей в блестящем синем платье и с конструкцией из перьев на голове.
Когда нарядная конферансье спрашивает, кто до этого уже был на бурлеске, в зале хлопают лишь две девушки за первым столиком.
— Что вы ожидаете здесь увидеть? — спрашивает у зала ведущая.
— Красивых женщин. И женскую энергию, — выкрикивают зрительницы.
«Мне нравится процесс раздевания»
Днем Любовь (имя изменено по просьбе героини) работает в ателье: шьет свадебные платья, собирает корсеты, проектирует сценические костюмы. Вечером она надевает каблуки и идет в кабаре.
Девушка узнала про бурлеск восемь лет назад — тогда она через интернет следила за несколькими российскими артистками. Уже после переезда в Петербург из маленького уральского городка Любовь волонтерила на шоу как помощница (или stage kitten), а в последние несколько лет начала выходить на сцену и сама.
До бурлеска Любовь вела феминистский паблик, работала в стриптизе и вебкаме. «Перед тем, как пойти в вебкам, я подумала: “Сейчас ковид начинается, возможно, нам всем жопа”. И оказывается, через две недели кафе, в котором я работала, закрыли. У меня не было размышлений о чем-то моральном. Мне всегда было понятно, что мое тело — мое дело. Я люблю эстетику тела. Мне нравится процесс раздевания. И я не испытываю стыда».
Свой первый номер в бурлеске она придумала благодаря косплею: перешила свой старый костюм Беллатрисы из «Гарри Поттера», добавив белье, и придумала движения. Готовый номер Любовь выложила в твиттер — его заметила продюсерка одного из шоу и пригласила выступить. Затем девушка прошла обучение и начала выходить на бурлеск-сцену регулярно, а спустя время — вести тематический блог.
Сейчас у девушки восемь номеров. Артистка сама шьет, ставит хореографию и укладывает парики. «При создании я часто отталкиваюсь от картинки: например, хочу номер про эльфа, смотрю, какие материалы есть, подбираю цвета, создаю образ, — добавляет она. — Мои любимые номера, кроме “Беллатрисы”: “Блондинка”, вдохновленная Мэрилин Монро и “золотыми годами” Голливуда, и “Эльф”, где героиня ворует подарки у Санты, но на самом деле это метафора увольнения после выгорания».
По словам артистки, бурлеск часто путают со стриптизом — ведь в обоих жанрах на сцене раздеваются. Сравнение бурлеска и стриптиза раздражает многих танцовщиц. Некоторые специально подчеркивают: «Бурлеск — это искусство, а стриптиз — нет». Любовь не согласна с таким разделением:
— Я так не считаю. Стриптиз тоже искусство, просто другое. В стриптизе цель — эротика, сексуальное возбуждение. Проблема скорее в том, что в Питере я знаю только два стрип-клуба, в которых нет продолжения после выступлений. Из многих клубов девочки могут уезжать со зрителями за дополнительную плату (это стоило от 30 тысяч в 2023 году), или уходить в приват-комнаты. В некоторых заведениях менеджеры заставляют артисток. И это мы не говорим сейчас про откровенные бордели и массажные салоны, где приваты стоят по 5 тысяч. В стриптизе безопасность минимальная, это давит на кукушечку — и я туда возвращаться не хочу, — объясняет девушка.
Бурлеск для Любови — более безопасное пространство. Здесь, говорит она, зритель не может трогать артистку (в стриптизе это тоже запрещено, но владельцы заведений этим правилом нередко пренебрегают): «Цель у бурлеска другая — не возбудить, а впечатлить, вдохновить, рассмешить, удивить. На нас в конце номера остаются пэстисы [наклейки на соски], трусы или меркин [лобковый парик]. Иногда на девушке остается бюстгальтер и корсет».
Бурлеск путают со стриптизом — а иногда и с эскортом — и сами зрители. Под завирусившимися видео Любови в соцсетях пишут, что после шоу девушку якобы «ездят трахаться».
— После шоу одно желание: снять с себя костюм, смыть макияж и отдохнуть. Обычно последнее, что мы хотим делать с двумя чемоданами костюмов и реквизита после шоу — это заниматься сексом. Даже с партнерами, честно говоря, не хочется.
«Я тоже хочу быть такой: раскрепощенной и свободной»
— Технически бурлеск и стриптиз — это одно и то же, — возражает Олеся (имя изменено), артистка другого бурлеск-шоу. — В нашем сообществе есть стигма на этот счет, и некоторые артистки всеми руками и ногами отпираются: «Нет, я не стриптизер!» Девочки, я винтажный стриптизер. Мне не стыдно это сказать. Бурлеск — прародитель стриптиза.
Бурлеск (от итальянского burla — «шутка», «насмешка») как развлекательное шоу появился в Европе в середине XIX века — сперва это были комедийные и танцевальные номера. К началу XX века бурлеск начал развиваться в США, и со временем центральное место в постановках стала занимать женское тело и нагота — тогда жанр достиг своего пика. Классический бурлеск ассоциируется именно с той эпохой — с эстетикой «ревущих 1920-х». Со временем ужесточение цензуры в США и развитие кинематографа привели к упадку жанра.
— После сексуальной революции в 60-е и 70-е годы люди получили доступ ко всевозможным эротическим материалам, появился стриптиз, а бурлеск стал неинтересен. Бурлеск на время угас как жанр, потому что он больше про эстетику, про фантазию и визуально кажется более элитарным, — добавляет Олеся.
В 1990-х бурлеск начал возрождаться и перекочевал в бродвейские постановки: внешняя атрибутика осталась прежней — с нижним бельем, перьями, веерами, но в самих номерах стало больше сюжетности. Большую роль в популяризации бурлеска сыграла Дита фон Тиз — американская актриса, модель и певица. Известный номер Диты — «бокал мартини», в финале которого девушка оказывается внутри огромной чаши.
Именно благодаря появлению Диты фон Тиз в клипе группы «Thirty Seconds to Mars» (рок-группа братьев Лето) о бурлеске узнала Олеся.
— Когда я ее увидела, подумала: «Боже, какая прекрасная женщина». Сразу нашла фанатскую группу во «ВКонтакте», подписалась и начала следить. Если честно, я даже не подозревала, что бурлеск существует в нашей стране, — говорит Олеся,
В России бурлеск начал развиваться только в середине 2000-х, а пика достиг в 2010-е: тогда проводился всероссийский фестиваль «Мисс Бурлеск», затем открылся первый театр «Ladies of Burlesque», после — появились другие шоу в Москве и Петербурге. В современных бурлеск-шоу в Петербурге иногда используют хореографию и пластику, но большинство номеров — про позирование, харизму, взаимодействие с костюмом и умение показать настроение на сцене.
В 2021 году Олеся случайно попала на свое первое бурлеск-шоу как зрительница — по ее словам, в тот момент случился «мэджик», она поняла, что хочет сама быть на сцене.
— Меня особенно привлекло, что это была коллаборация бурлеск- и дрэг-артистов [мужчин, которые выступают в феминных костюмах]. В то время я увлекалась [американским] шоу RuPaul’s Drag Race, и мне стало интересно, как эти два мира сочетаются на одной сцене. Зал был переполнен — яблоку негде упасть. Я посмотрела на девочек и поняла: я тоже хочу быть такой: яркой, классной, раскрепощенной, свободной, — вспоминает она.
В том же году девушка — театральный режиссер по образованию, записалась в петербургскую бурлеск-школу, где проходила занятия по раскрепощению, работе с реквизитом, актерскому мастерству. Сейчас Олеся — постоянная резидентка одного из городских шоу.
«Никаких монашек на сцене»
В феврале 2022-го — спустя несколько месяцев обучения в бурлеск-школе — Олеся впервые вышла на сцену. Она выступала вместе с двумя другими выпускницами. Олеся сшила для себя и девушек красные бархатные халаты и комплекты белья.
— Я сидела в гримерке и думала: «Вот она, новая жизнь». На сцене меня выключило, я не думала, меня нес кураж. Публика поддерживала, и это вдохновляло, — вспоминает она. — Но буквально через четыре дня начались всем известные события [боевые действия в Украине]. Было непонятно, что будет дальше. Потом всё больше и больше закручивались гайки. Казалось, наша карьера закончится, не успев начаться.
Несмотря на опасения, что бурлеск признают чем-то деструктивным, всё обошлось, говорит артистка. Однако запрет «ЛГБТ-пропаганды», ужесточение закона об «иноагентах» и государственный курс на «традиционные ценности» сделали номера «рафинированными», отмечает Любовь.
В большинстве бурлеск-шоу за последние годы заменили песни негласно запрещенных исполнителей. «Раньше у нас было два номера под IC3PEAK. Сейчас их нет», — говорит одна из петербургских танцовщиц. Со временем убрали все образы, которые могут вызвать вопросы у силовиков и провластных активистов: теперь никаких религиозных, политических, сатанинских тем (в 2025 году в России объявили экстремистской несуществующую организацию «Международное движение сатанистов»).
«Сейчас всё нейтрально, без провокаций. И никаких монашек на сцене», — объясняют артистки.
— Иногда в интернете появляются угрозы, что на нас каких-то фанатиков пустят, но это всё интернет-тролли, до реальных инцидентов не доходило. Хотя у коллег в Москве и Петербурге бывали неприятные случаи с так называемыми «дружинами», — добавляет одна из танцовщиц.
На коммерческое выступление одной из петербургских бурлеск-артисток («Бумаге» известно имя танцовщицы и место проведения, но мы не публикуем их из соображений безопасности) в 2025 году приходила «Русская община» — лояльная власти праворадикальная организация, которая устраивает антимигрантские рейды, пишет доносы на христианскую символику в барах и разгоняет секс-вечеринки.
Бурлеск-артистка заметила десяток одетых в черное мужчин на частной вечеринке уже после исполнения номера. По словам девушки, претензии активистов не касались напрямую бурлеска, но «общинники» «говорили про традиционные ценности и про недопустимость разврата».
— Спасибо большое, что они не крушили ничего. Мы вызвали полицейских и охрану, они ушли, — говорит попавшая на рейд «Русской общины» артистка.
Искусство женщин для женщин
— Я думал, что кабаре — это когда женщины только ноги вверх поднимают, а мужчины краснеют. Оказалось, тут всё иначе. Неплохо, — отзывается в беседе с журналисткой «Бумаги» посетитель одного из петербургских бурлеск-шоу. На протяжении двух часов он единственный из парней в зале восторженно вставал со своего места, протяжно охал и аплодировал каждому жесту артисток на сцене.
— А тут сиськи, да? — шутит его девушка. Именно она привела его в кабаре.
— Ну, нет. Платья, блестки, эстетика, пластика — красиво всё. А потом уже сиськи… — отвечает он.
Сейчас основная аудитория бурлеск-шоу — это женщины, говорят сами артистки. «На наших шоу аудитория сильно поменялась за последние годы. Раньше был большой процент квир-аудитории. После новостей, где ОМОН кладет несчастных лицом в пол, одна часть боится ходить на публичные мероприятия, вторая часть — эмигрировала в другие страны. Мы это понимаем», — рассказывает Олеся.
В какой-то момент, по воспоминаниям девушки, у шоу, которые раньше включали в программу дрэг, сократилась аудитория: «Мы потеряли старого зрителя, но еще не обрели нового, появились проблемки с наполняемостью залов. Но сейчас всё нормально».
Новая аудитория — женщины 25–45 лет. Примерно того же возраста, что и сами артистки. Мужчины же обычно приходят по приглашению своих девушек — в одиночку их почти не бывает.
— Думаю, дело в том, что женщины не находят в стрип-клубах того, чего ищут. Многие ожидают увидеть красивое шоу и танцы на пилоне, как в кино, а в итоге чувствуют себя неловко. Да, танцы есть, но часто на фоне, без истории, — размышляет Любовь. — В бурлеске всё иначе: шоу, образы, костюмы, сюжет. Можно увидеть красоту и эротичность, но без навязчивости. Женщинам комфортнее, когда есть дистанция и когда на первом плане визуальное удовольствие, а не тактильное. И артисткам это тоже важно — у нас есть личные границы.
В комментариях под видео с бурлеском, как говорят сами артистки, заметна разница в реакциях аудитории: женщины поддерживают и восхищаются, а мужчины — чаще придираются.
— У нас недавно был неприятный инцидент на шоу, — вспоминает Любовь. — Артистка подошла к мужчине и сняла возле него чулок, а зритель прокомментировал: «Активнее. Активнее!» На следующем номере, пока я сидела в шпагате, он повернулся, недовольно хмыкнул и отвернулся. В один момент он довольно громко в тишине сказал: «Шалава!» После он со своей партнеркой ушел.
Но такие случаи на шоу — большая редкость, говорят артистки.
— Кажется, у мужчин есть опасения по поводу того, что они могут увидеть на сцене: абсолютно разных девушек, абсолютно разных возрастов и комплекций, — добавляет Олеся. — Не все готовы это принять в мире моделей 90-60-90. Женщины же приходят на шоу наслаждаться эстетикой. И те мужчины, которые вместе с ними до нас доходят — классные.
В последние годы, отмечают артистки, на шоу начали чаще приходить и совсем молодые (но совершеннолетние) зрители — те, кто увидел бурлеск в тиктоке и инстаграме.
— Наши хостес пугаются, когда видят в паспорте 2007 год рождения. Они просто не успевают посчитать, что человеку уже 18 лет. Иногда в зале появляются девчонки из тикток-аудитории — милые, юные, но, конечно, совсем детские на вид. Мы рады, но стараемся быть внимательнее. Они приходят аккуратные, хорошие. Я сама выгляжу не на свой возраст, но для меня всё равно удивительно, что эта молодая публика теперь ходит на бурлеск, — говорит Любовь.
«Мы дарим людям сказку, мир гламура, богемность»
В российском бурлеске роскошь часто делается вручную. На некоторых петербургских шоу артистки — как и Дита фон Тиз — завершают выступление номером в гигантском бокале. «Бокал может стоить 250 тысяч рублей. Один номер с костюмами и реквизитом легко выходит на полмиллиона», — рассказывает Любовь.
Большинство артисток оплачивают всё сами: перья, платья, корсеты, перчатки, шляпки, веера. Гонорары с выступлений покрывают лишь небольшую часть расходов — поэтому почти у всех есть «магловская работа»: они преподают, служат актерами, шьют костюмы, преподают.
Олеся, например, называет бурлеск своей второй работой. В остальное время она трудится в магазине аэродизайна — занимается шарами и упаковкой — и фотографирует. «Сам бурлеск — это дорогое удовольствие. Костюмы, реквизит, производство — в это всё ты вкладываешь много денег, которые потом отбиваешь годами», — объясняет Олеся.
Гонорары артисток за один номер в петербургских шоу, по словам Любови, в районе пяти тысяч рублей. Частные заказы, для коропартивов, свадеб или юбилеев, стоят дороже: от 10 тысяч рублей и выше. «Это дорогое увлечение. В России, наверное, только пять артисток живут исключительно на деньги с выступлений», — подчеркивает девушка.
Кроме того, по словам артистки, коммерческие заказчики до сих пор ориентируются на конвенционально «красивых» артисток: высоких, худых девушки 42–44 размера. В Петербурге есть кабаре «Летучая мышь», которое набирает танцовщиц по росту и типажу — и туда многие артистки «не вписываются».
— Мой рост — 150 сантиметров. Коммерческий бурлеск для меня закрыт. Но есть другие шоу на западный манер, где важнее индивидуальность, — говорит Любовь. В ее труппе, например, выступает артистка плюс-сайз: у этой девушки заказов меньше, но они есть.
Олеся отмечает, что при этом артистки бурлеска зачастую вынуждены тратить на костюмы больше, чем в том же театре. Мелкие детали с большого расстояния всё равно не видно, а в бурлеске зритель находится буквально в метре от артисток и может разглядеть каждый элемент костюма, каждую стрелочку и блесточку на теле.
— Из-за этого приходится вкладывать большие деньги, ведь мы дарим людям сказку, мир гламура, богемность, которые часто недоступны в обычной жизни. Плюс мы кидаем свои костюмы в зал. Если человеку прилетит перчатка с ободранными тремя камнями, то какое впечатление у него останется? — говорит Олеся.
Если заказывать всё у мастеров, то средний номер обойдется в 70–150 тысяч рублей. Более масштабный номер, с цирковыми конструкциями — заметно дороже. Если делать самой — дешевле, но тоже затратно: стразовый набор или перья могут стоить как месячная зарплата.
— Это не про деньги. Скорее, про внимание публики, про энергию зала. Когда тебе хлопают, кричат, реагируют — это невероятное ощущение. Приятно быть прекрасной женщиной со сцены в стразах и с перышками, — отмечает Любовь.
«Нашел компромисс в бойлеске»
Когда Ренату (имя изменено по просьбе героя) было 17 лет, он жил в Поволжье, мечтал о Петербурге, готовился к ЕГЭ и смотрел тикток. Шел 2020 год: из-за ковида во всем мире закрывали клубы и бары, а дрэг- и травести-артисты переносили выступления в стримы и снимали ролики. Для парня, который увлекался макияжем и экспериментировал с образом, тикток был единственным выходом к сцене, где игра с гендером не выглядела табуировано.
— Кажется, я попал в «золотые годы» — когда о дрэге как о виде искусства узнало много людей, и он перестал восприниматься как что-то маргинальное, — рассуждает о начале 2020-х Ренат.
Травести, или дрэг, распространился в России в конце 1990-х вместе с первыми ЛГБТ-клубами. Это жанр, где артисты создают яркие и часто гиперболизированные образы мужественности или женственности: с театральным макияжем и выразительными костюмами, а также с элементами танца, перформанса и комедии.
Мужчин, переодевающихся в феминные образы, называют дрэг-квин, а женщин в маскулинных костюмах — дрэг-кинг. В этом жанре, говорит Ренат, выступают и ЛГБТ-персоны, и гетеро-артисты. «Ведь когда девушка играет в театре маленького мальчика — это тоже травести. Рамки задает только общество», — считает Ренат.
Однажды ему написала девушка из тиктока и рассказала о дрэг-шоу в Петербурге. Сдав ЕГЭ и переехав, Ренат начал мониторить анонсы выступлений. В клубах, вспоминает он, тогда проводили полноценные вечера с атмосферой, «похожей на американскую дрэг-сцену — без попсы, с вниманием к образам». До 2022 года, говорит Ренат, российский дрэг был «живым и качественным — не пошло, а именно красиво».
Публика дрэг-шоу всегда была разной. Значительная часть — квир-молодежь, но на выступления приходили и женщины постарше, которые выросли на артистах «старой школы» — Зазе Наполи, Блонди Бонд. Такие дрэг-шоу, по словам Рената, спокойно проходили даже на корпоративах.
— Когда началось СВО, сцена оказалась в растерянности. Многие не понимали, как жить дальше, но все знали одно: нужно продолжать и дарить людям хоть немного света, пока это возможно, — вспоминает он.
Будучи студентом первых курсов, Ренат продолжил ходить на шоу и знакомился там с артистами и артистками. А осенью 2022-го оказался на вечеринке в ярком травести-образе и познакомился с организаторкой шоу — тогда Ренат услышал про бойлеск, мужскую версию бурлеска. «По сути, бойлеск мало чем отличается от бурлеска: только вместо феминности — маскулинность», — говорит он.
В 2023 году Ренат впервые вышел на сцену как артист в бойлеск-образе: без связи с дрэгом. «Мне приоритетнее именно шоу и сцена», — поясняет он. Позже студент заказал шубу и ретро-костюмы, сделал несколько «мужских номеров» и подал заявку на зимнее шоу накануне 2024 года.
— За несколько недель до выступления владелец площадки, где проходило шоу, заявил: «Никакого дрэга на сцене». Это уже был период, когда закон о [полном] запрете «ЛГБТ-пропаганды» активно применяли (его приняли в конце 2022 года, еще через год несуществующее «ЛГБТ-движение» объявили «экстремистским» в России — прим. «Бумаги»). Потом владелец добавил: «Никаких мужчин на сцене вообще, даже без каблуков и макияжа, даже в ретро-фраке». Так мое выступление отменилось, — вспоминает артист. — Но это не позиция сообщества. Проблема в запретах площадок.
К 2025-му официально выступать с дрэгом почти негде, говорят собеседники «Бумаги». В редких местах в Москве, Петербурге и отдельных регионах травести-номера показывают на закрытых мероприятиях.
Бойлеск при этом остается доступным. В последнее время Ренат выступает именно с ним. «Разница в восприятии простая: дрэг для обывателя выглядит вызывающе, а бойлеск — как “мужской стриптиз”, хотя это совсем не так. Бойлеск — театральное, эстетичное искусство, где артист выражает харизму, а не просто раздевается». Его сценический образ — маскулинный, без каблуков и феминных элементов: «В целом я выгляжу довольно гетеронормативно».
До 2022–2023 годов существовали гей-клубы, в которых проводили травести-шоу и которые легко можно было найти на онлайн-картах. Сейчас некоторые из них закрыты, другие — перестроились под современные нормы, говорит Ренат.
— Многие дрэг-квин сейчас эмигрировали во Францию, Сербию, другие страны. Те, кто остался, часто выступают в мужских образах или хранит костюмы до лучших времен. Чаще всего их выступления происходят в бывших гей-клубах — теперь это просто клубы. И там все в пиджаках. Мало кто пытается выделиться. Мне кажется, завсегдатаям в таких клубах не так важно, кто там на сцене, главное — чтобы звучала знакомая музыка и была комфортная компания, — рассуждает Ренат.
Большая часть дрэг-сцены сейчас живет в интернете. «Благодаря алгоритмам, — объясняет Ренат, — контент дрэг-артистов редко попадает к случайным гомофобам. У соцсетей свои “пузыри”. Поэтому, если выкладывать просто креативные ролики, рисков немного. Многие гомофобы, к слову, даже не знают, что такое дрэг. Да и многие из них слишком ленивы для того, чтобы жаловаться на ролики в соцсетях».
О творчестве Рената знают семья и друзья. Родители, говорит он, его поддерживают: морально и финансово (деньги, заработанные на бойлеске, Ренат старается откладывать, но чаще всего они уходят на новые номера). «А случайным людям рассказывать и не нужно», — считает парень.
Артист отмечает, что сразу несколько поколений россиян выросли на травести-образах вроде Верки Сердючки или героев Нагиева в женском амплуа: «Это воспринимается как фольклор. Агрессия начинается, когда дрэг становится модным и эстетичным. Думаю, это связано с мизогинией: женственность допустима, только если она комична».
Что будет с дрэгом дальше, Ренат не берется предсказывать. Он предполагает: если либерализации не случится, то этот жанр окончательно уйдет в соцсети.
— Для меня гораздо важнее сцена, поэтому я нашел компромисс в бойлеске, — рассуждает артист. — Сейчас дрэг в России держится на самых стойких. И на тех, кто аккуратно складывает свои костюмы в шкаф и ждет, когда их снова можно будет достать.
«В кризисные периоды людям нужно то, что отвлекает от суровой реальности»
Бурлеск-сообщество в Петербурге и Москве выросло за последние годы — сейчас в нем около 150–200 человек. «Для андеграундного жанра, который существует физически только в Москве и Петербурге, это немало. Недавно мои коллеги ездили в Екатеринбург, показы прошли с большим успехом. Я думаю, в будущем гастролей в другие города станет больше, но пока это сложно с логистической точки зрения», — рассчитывает Олеся.
Рост популярности бурлеск-шоу в соцсетях она связывает с тем, что в тяжелые времена люди тянутся к развлечениям.
— В кризисные периоды людям нужно то, что отвлекает от суровой реальности. Бурлеск дает лучик света и кусочек свободы — это возможность почувствовать радость и легкость, которых становится всё меньше, — говорит она.
При этом артистки морально готовы к тому, что в будущем может появиться еще больше ограничений, а внимание правых активистов станет пристальнее.
— Если появятся новые ограничения, бурлеск «прикроется». Такое уже было в истории. В Америке, когда в 30–50-е годы бурлеск переживал пик популярности, артистки выступали достаточно фривольно, без пэстисов, которые закрывают грудь. Потом, после войны, начались запреты на обнаженность, закручивались гайки. В Бостоне придумали кнопку, которую нажимали за кулисами, если в зале появлялась полиция. Когда лампочка после нажатия кнопки загоралась, артистка не раздевалась до конца, чтобы избежать ареста за неподобающее поведение, — считает Олеся.
— Странно докапываться до бурлеска, когда у нас дохрена стриптиза. Пока я работала в вебкаме и стриптизе, в любой момент мог прийти ОМОН и положить меня лицом в пол. В бурлеске я такого не ожидаю, — добавляет Любовь.
Фото на обложке: Любовь Каплицкая / Фотобанк Лори
Что еще почитать:
- «Неосознанно оглядываемся». Почти половина ЛГБТ-персон в 2024 столкнулась с насилием или его угрозами. Исследование.
- Вместо 50 обращений в месяц — 100 в неделю. ЛГБТ-организации рассказывают, как выросла нагрузка и о какой помощи их просят.
